Приходские встречи

Если говорить не просто о воспитании, а о церковном воспитании, о воцерковлении, то тут, на мой взгляд, никаких способов в принципе быть не может. Как воспитать христианина, что это значит?

 

На занятиях по Закону Божьему мы подробно говорили, что древние христиане, апостолы, когда шли проповедовать (у них это называлось не проповедь, а «керигма», от греческого слова «объявлять», «возглашать»), они объявляли, что есть Бог, есть Христос, Он жил, говорил то-то и то-то, умер и воскрес, если вы в Него поверите, то тоже воскреснете. Они не использовали каких-то психологических приемов по обработке сознания человеческого, они просто говорили «вот, это так». Если там были евреи, они евреям показывали Писание, что о Христе действительно там написано. Если это были язычники, они им рассказывали про Единого Бога, про Христа — как Он жил и как Он воскрес. После этого христиан далеко не всегда принимали, а часто били и выкидывали из города, после чего они шли дальше.

 

А сейчас, когда мы пытаемся проповедовать (не важно, взрослым или детям), мы делаем совершенно иные вещи и ставим перед собой совершенно иные задачи. Мы не просто объявляем, мы хотим обязательно добиться какого-то определенного результата (я сказал — ты должен в это поверить, если ты в это не поверишь, то я не буду тебя любить, и ты не будешь моим сыном, или мы с тобой крепко поссоримся). И в этом случае ребенок начинает ненавидеть Церковь, потому что она разрушает его жизнь, она разрушает его семью, она разрушает все, что он любит, все, от чего он получает хоть какое-то тепло, какую-то толику жизни. На мой взгляд, наше понимание Церкви иногда играет роль разрушителя нашей жизни. Потому что отношения между родителями и детьми строятся по принципу «как ты относишься к Церкви». «Если ты относишься к Церкви хорошо, если ты в церкви хорошо вел, хорошо помолился, если сходил к батюшке на исповедь, то ты будешь хорошим мальчиком, я буду тебя любить. А если ты это не сделал, ты плохой мальчик, я любить тебя не буду.» И это, конечно, катастрофа. Просто катастрофа! Если бы это было бы мое личное мнение, я бы и молчал. Но я послушал, что по радио говорят, что пишут в интернете, и похоже, что я действительно все-таки прав. Мы детей пытаемся обработать тем или иным способом.

 

 

 

Тут на самом деле есть две задачи, они связаны между собой, но они разные задачи. Одна задача понятна – оградить детей от каких-то влияний, в результате которых они действительно ничего не услышат. Апостол Павел сказал, что ни блудники, ни пьяницы Царства Божия не наследуют. Есть некоторые вещи, при соприкосновении с которыми ребенок потеряет способность слышать: есть интернет-зависимость, есть наркотики, какие-то крайние вещи. От них надо ограждать, тут все понятно, должна быть жесткая граница установлена для детей.

 

 

 

А вот что касается веры, тут уж извините, мы должны принять их такими, какие они есть. Из наших взрослых знакомых не все это слышат, что ж теперь их считать последними негодяями и кончеными людьми? Ну сейчас не слышат, потом услышат, может и вообще не услышат… И это совсем не значит, что они не будут спасены, кстати. Как, в общем, говорит и Предание Церкви, и Писание. Господь сказал, что те, кто в Него верит, идут в жизнь, минуя суд, а те, кто не верит, те будут испытаны. Из тех, кто будет испытан, кто-то будет спасен. Если они приютили бездомного, накормили голодного, посетили в больнице или в тюрьме несчастных, то они будут спасены.

 

 

 

Единственное, что мы можем — это объявлять, свидетельствовать, что это действительно есть, что это действительно важно, что это дает радость. Если в нас это хоть как-то видно — во взрослых, в родителях, если ребенок понимает, что для нас Церковь важна, что мы действительно туда идем не потому, что так положено, а потому, что мы действительно это любим, что это занимает (самое главное место может не у всех), но какое-то очень значимое место, то дети это совершенно естественно воспринимают, тут даже говорить ничего не надо.

 

 

 

Единственное, что от нас требуется, — а вот это действительно большой труд, который мы не очень хорошо умеем делать — сохранять с детьми такой контакт, чтобы наши радости были их радостями, наша любовь была их любовью. Потому что, когда мы не прикладываем к этому усилия, когда мы требуем от ребенка делать то-то и то-то, он выполняет, а в остальном – живи как хочешь, тогда они от нас отделяются. Это проблема не только церковная, это проблема общемировая. С каждым следующим поколением эта пропасть между родителями и детьми становится все больше и больше, и ценности родителей перестают быть ценностями детей, и радости родителей перестают быть радостями детей. Культура меняется с немыслимой скоростью. Мы жили в обществе, где дети и родители слушали одну музыку, читали одни книги, радовались одним и тем же вещам. Теперь все переменилось. Теперь, чтобы жить общей жизнью, приходится сознательно проводить такую работу, которую раньше не надо было выполнять – находить вещи, которые были одновременно интересны и взрослым, и детям, чтобы жить, вместе как-то это все переживая. Оказывается, что это не так просто найти. Это какая-то невероятная скорость изменения мира… Тут непонятно что от чего зависит. Может и мир так быстро меняется, что дети и родители перестали находить общий язык, и дети начинают жить своей собственной жизнью. Во всяком случае психологи говорят именно так, что в этом есть обратная зависимость. Не контакт теряется от того, что культура быстро меняется, а культура меняется так быстро, потому что теряется контакт и дети начинают жить своей собственной жизнью, оторванной от родителей, и создают каждый раз свою собственную субкультуру в каждом поколении. Поэтому она всегда разная.

 

Надо делать какие-то сознательные усилия, для того, чтобы находить какие-то общие дела, общее чтение.

 

 

 

В своей семье мы стараемся находить книги, которые можно читать вместе с детьми, которые всех нас объединяют. Мы читаем во время ужина (читать перед сном уже не удается, поскольку детей много, все очень разного возраста). Читаем очень разные книги, потому что у нас между первым и третьим ребенком достаточно большая разница, пять лет — это очень много. Мы поэтому берем книжки, чтобы это было хотя бы чуть-чуть понятно младшему, и чтобы это было не совсем скучно для старшего.

За последнее время мы прочитали, например, «Как слониха упала с неба» Кейт ДиКамилло, «Записки для моих потомков» Ариадны Борисовой, «Профессии древней Руси». Сейчас мы читаем «Девочку из города», классическую детскую книгу Любови Воронковой про войну. Было бы очень полезно семьям поделиться своим опытом — что они делают, что читают, в какие игры играют, какие мероприятия устраивают, чтобы сохранить общую жизнь, единство в семье. Можно, например, в нашей газете устроить рубрику «Семейное чтение», в которой родители рассказали бы о тех книгах, которые стали интересными для всей их семьи. Вообще, мне кажется, семьи могут помогать друг другу в создании общего жизненного пространства, в котором и взрослые, и дети чувствовали бы себя единым целым. Для этого нужно, чтобы в приходской жизни участвовали не только отдельные взрослые люди, но и семьи в целом. Как это сделать — отдельный разговор, которому можно посвятить еще одну встречу.